Но они не успели развить тему, так как сзади, включив сирены, подъехали УАЗы.

«Зря мы вышли», – подумал Стас, но уже было поздно.

Они подошли к дому. Из дверей во все стороны разбегались подростки. А Саню и Стаса, уже повалили на землю и прижимали лицом к земле. Орали, чтобы те даже не думали дергаться, обещали прострелить ноги и руки. По тому, как прибавлялось народу, укладываемому рядом с ними, друзья поняли, что происходит что-то херовое. Но говорить им никто не позволял. Все было будто в кино, тут же нарисовалась ещё пара бобиков, их начали заталкивать в будки. Стас попытался что-то сказать, но резкий удар в нос заставил закрыть рот и унимать скручивающую переносицу боль сжиманием челюсти, на руках были наручники. Кто-то еще попытался вырваться, но менты повалили малого и начали молотить дубинами. Перестали только тогда, когда тот уже не шевелился, с двух сторон подняли под руки и засунули в кабину.

В обезьяннике было не легче. Их с Саней посадили в одну камеру и еще человек десять затолкнули туда же. Когда закрывали решетку, с них сняли наручники, и Стас наконец-то смог потереть переносицу, чтобы хоть как-то разогнать кровь.

– Бесполезно, – сказал Саня, наблюдая за его действиями, – завтра заплывут. Так что будешь своей Варе светить в темноте, – хмыкнул он.

А Стасу захотелось заехать ему тоже. В том, что их с минуты на минуту выпустят, он не сомневался, но вот в таком виде ехать к Варе он точно не хотел.

Перепившая на вечеринке братва корячилась и орала во все горло. А вот парни, привыкшие, что все вокруг относятся к ним уважительно, были очень впечатлены тем, как вот таких орущих выволакивали и дубасили, говоря при этом, что это типа для примера. Конечно, говорить, за что они их забрали, никто не собирался. Поэтому, немного постояв рядом с решеткой, Стас с Саней сели на скамью, прибитую к стене.

«Вот дерьмо, дерьмо! Зачем я пошел? Грёбаное любопытство аукнулось».

Спустя какое-то время, начало происходить движение. Менты постоянно то заходили, то выходили. Несколько раз в коридоре слышались звонкие женские выкрики. Потом грозные мужские голоса. Как понял Стас, это приходили родители. Пытались вытащить детей своих, но как-то им никто не шел навстречу. И вот опять постучали, в дверь заглянул молодой мент, сказал старшему, чтобы тот вышел. Этот хряк выкатился, но дверь плотно не закрыл. Стас с Саней вскочили и прижались к прутьям камеры.

– Наталья Павловна, – заговорил мент, – ну поймите меня, я в этой ситуации не могу вам помочь.

Мама. Стас кивнул Сане. Она говорила тише, поэтому Стас ничего не мог расслышать.

– Нет, не могу, там были замешаны наркотики.

Опять тихий голос матери.

– Я понимаю, Наталья Павловна. А знаете, что, – сказал мент тише, – вы сходите с Александром Леонидовичем к старшему. Я думаю, он вам не откажет, – потом громче: – Извините.

Зашел обратно, глянул в их сторону, вздохнул.

– Придется потерпеть, молодежь, – сел за комп и больше не поворачивал в их сторону головы.

Стасу стало не по себе от такой новости. Это уже серьезно, потому что большинство ребят были несовершеннолетними. Настя еще училась в школе, соответственно, там были ее одноклассники. А вот они с Саней взрослые.

«Твою мать. Да что за хрень! Как так можно было встрять?» – в который раз ругал себя Стас.

–Ёп-тыть, – присвистнул Саня. – Слушай, я представляю, что начнется. Прикинь! Посёлок на уши поставят. А че там, интересно, правда жмур был? – кого он спрашивал, Стас не понял.

– Был, был, – опять ответил мент. – И жмур, причем совсем ребенок, и наркота и…. – он замолчал. – Короче, вы, молодежь, в говне по самые яйца. Будут вас иметь по всем вопросом следаки, как захотят. Готовьтесь.

Стас совсем упал духом. Он пока не мог до конца осознать происходящее. Что значит, иметь? Ему уезжать завтра надо. Саня пристроился рядом на лавочке. Потом остальная братия расселась, кто тоже по стенам, кто на лавочку рядом с ними, кто на пол. Но все теперь молчали. Потому что теперь, отойдя от угара, начал каждый осознавать серьезность ситуации. Так они и вырубились, облокотясь о стену, но открывали глаза всякий раз, когда слышали шум.

Настало утро. Голова раскалывалась на два кочана. Стас старался вообще ею не шевелить. Саня открыл глаза, присвистнул.

–Ого! – только и сказал, но из его «ого» Стас понял, что все плохо.

Аккуратно потрогал переносицу. Она болела нестерпимо. Он снова откинул голову на стену. В это время начала меняться смена, и это принесло в их однообразное сидение свои изменения. Зашли два мента, начали называть фамилии. Ставили к стенке, заламывали вышедшим руки за спины, стягивали стяжками и уводили. Куда – никто не мог знать.

– Радионов, Козлов, Захарченко, Жмуть, – хохотнул.

Парни покосились на пацана, с такой фамилией нелегко жить.

– На выход.

Ребят поставили к стенке, больно завели руки за спину.

– Бля, – вырвалось у Стаса.

– Заткнись, молокосос! А то ща к фонарям еще получишь запасные батарейки, – и опер саданул его под ребро. Потом повернулся к напарнику, – Вообще охерели на этой Рублёвке.

Стас стиснул зубы.

Их отвели в камеру на шесть персон. Двое там уже были. Видимо, из другой камеры привели. Когда менты ушли, Саня накинулся на парней с расспросами.

– Че произошло-то вчера, пацаны?

– Да хер его знает, Санек, – ответил малый. – Когда ты ушел, Настюха стала вопить, как сумасшедшая. Стала бочку катить на всех, мол все ее затрахали, пора бы и честь знать, ну типа расходиться нам пора. Мы все под градусом особо на нее внимания не обращали. Потом она со Жмуром уединилась в спальне. Прошло несколько минут всего.

Стас вспомнил, как зовут этого пацана – Денис, Дэнчик.

– Она выскочила, кинулась на Борьку, заорала, что Жмур помер, потом побежала на улицу и там как завопит. Ну и началось. Кто вызвал ментов, мы так и не поняли, – рассказывал Дэнчик с придыханием. – А когда услышали сирены, вообще башни посносило, стали разбегаться кто куда, но в таком состояние особо не убежишь, – закончил он.

– Слушай, Дэн, – начал Саня, – у тебя же, насколько я помню, отец мент и не из простых.

Дэн кивнул.

– Вот это жопа. Он с меня теперь с живого не слезет, а я ничего не знаю. Это походу Жмур принес и сам же отъехал, дебил, – сплюнул Дэн на пол.

– Охренеть, – выдавил Саня. – А чё Настёна? Где она?

– О-о-о, а эта дурында, – Денис нервно покосился на Стаса, но, не увидев с его стороны никаких действий, продолжил: – потом ползала на коленях и, как заведенная, повторяла «Стас, Стас, Стас», – он снова посмотрел на Стаса.

Тот только пожал плечами.

Так они и просидели в камере до вечера. Телефоны еще вчера при обыске у всех отобрали, так что позвонить не было никакой возможности. Ну, родоки-то точно знают, где он. Его сейчас больше волновала Варя. Теперь что подумает? Его размышления прервала открывающаяся дверь.